— Здесь была рюмочная! Ну ты послушай меня! Рюмочная! Ну! Кафетерий был дальше, да, «Снежинка». Я же не спорю! Ты за кого меня принимаешь?! Конечно, пил. Здесь пил. С друзьями! И ты, ослоеб, пил здесь. Да я же тебя помню! Не помнишь меня?! Да пошел ты… Я-то помню. Иди в жопу, не до тебя сейчас.
— Барышня, мне, пожалуйста, сто граммов водочки. Как «не наливаете»? А как наливаете? По сорок? Мне две по сорок!
В бар зашел мужчина семитской наружности в пуховике, заказал 50 граммов рома и полпинты килкенни, после чего выпил, не раздеваясь.
«Еще полтинничек?» — участливо спросил бармен. «Посмотрим, как приживется» — ответил пуховик.
Через пару минут бармен поинтересовался, не прижилось ли. «Прижилось, — довольно крякнул мужчина. — А теперь принесите, пожалуйста, соточку чивас регал, еще пива и счет. Нет, лед не нужен».
— Может быть, еще виски? — ухмыльнулся бармен.
— В другой раз, мне еще за руль садиться.
Пуховик он так и не снял.
Мой добрый друг, известный многим как дизайнер Саша, однажды отчаянно напился. Ну, то есть, как напился — выпил шесть литров разливного пива, что для людей нашего круга считается, конечно, дозой внушительной, но отнюдь не сверхъестественной.
По традиции, выпивший дизайнер начал развлекать себя и окружающих сумбурными фразами и парадоксальными открытиями. В частности, его очень заинтересовало лежащее в ванной мыло.
— Что это за мыло? — без обиняков спросил Саша. — Немедленно скажи, как оно называется, я должен его купить.
Выяснилось, что запах мыла «Амвей три-в-одном» напоминает дизайнеру Саше о детстве: так почему-то пах чемодан дизайнерского папы, когда тот возвращался из командировок. Почувствовав знакомый аромат впервые за полтора десятка, кажется, лет, Александр впал в анафилактический шок ностальгии, бормоча что-то неразборчиво и закатывая глаза.
Тут нужно заметить, что я-то прекрасно понимаю старика дизайнера: запах мыла для меня ассоциируется с детством не меньше, чем растворимый кофе с молоком. Я помню, как году этак в девяностом дома была целая коллекция мыла разных форм и расцветок. Что-то отец привозил из командировок, что-то покупали в родном городе. С концом перестройки закончилась и коллекция: когда страна перешла на распределение мыла по талонам, коллекционные образцы измылились за несколько месяцев.
Когда воображаемый индикатор выпитого дизайнером пива приготовился зашкалить, мой добрый друг начал вести себя совсем уж непотребно: раз в десять минут он уединялся в ванной с любимым мылом, после чего возвращался и совал всем под нос свои чисто вымытые ладошки с пугающим требованием: «Понюхай папу!»
Пришлось подарить ему нераспечатанный кусок мыла. Говорят, потом он уснул с ним в обнимку.
Иллюстрация: Алексей Бархатов.
Приятная особенность жизни в маленьком, по сути, городе — случайные встречи с друзьями и знакомыми, происходящие в самое неожиданное время то тут, то там.
Вчерашний промозглый дождь не способствовал общению и мыслям о вечном, но одна поучительная встреча все же произошла. В самом центре города, на месте, где в былые годы собиралась вся прогрессивная молодежь, чтобы похвастаться нарядами, да выпить энергетика, мы встретили одну нашу отчаянно худую знакомую, чей взгляд в последнее время всегда преисполнен нездешней тоской.
Привет, привет. Как дела? Ты куда? А я туда. Обычный набор любезностей, обязательный к произнесению перед разбеганием в разные стороны.
А ты все пьешь? Оу, обмен любезностями завершен. Меня беспокоит твой алкоголизм, Илья.
Он всех беспокоит уже десятый год, вот в чем дело. Меня окружают чрезвычайно участливые люди, всех заботит мое здоровье и образ жизни. Это было бы приятно, но это почему-то утомляет.
Я, конечно, люблю выпить. Мне нравится вкус алкоголя и весь сопутствующий антураж. Мне не нравится похмелье, так его и не бывает теперь почти.
Но, дорогие россияне, жалеть меня (или завидовать мне) было бы большой ошибкой. Все легенды о своем запойном пьянстве придумал я сам, а шокирующие подробности о моих пьянках вы узнаете из моего же твиттера.
Однажды в школе, пытаясь произвести впечатление на одноклассников, я сочинил эпическую историю о том, как под новый год пропил джинсы. Одноклассники поверили и еще долго восхищались скрытыми во мне сумасбродными возможностями.
Но только к алкоголизму это имеет небольшое отношение. Моя вредная привычка — не безудержное пьянство, а болезненное желание быть в центре внимания.
Решите впредь пожалеть меня — вот вам самый подходящий повод для жалости.
Однажды мы с дедом пошли охотиться на барсука… Эта фраза звучит как начало хорошей истории, но в действительности таким был финал хорошей истории, а началась она совсем иначе.
Однажды мы с дедом поехали на пасеку. Дед был пчеловодом. Ну, то есть, он был человеком разнообразных интересов и талантов, среди которых, к примеру, было собирание автомобилей из выброшенных запчастей. Так он собрал сначала «Шкоду», с кузовом скорой помощи, а потом и двадцать четвертую «Волгу». Он, наверное, собирал бы машины из мусора и дальше, но бабушка запретила ему эту прихоть, заявив однажды, что хочет впервые в жизни поездить на нормальном автомобиле. Так в семье появилась новенькая темно-синяя «шестерка» (дед говорил, что во всем Черепаново есть только две «шестерки» такого цвета; с хозяином второй они уважительно здоровались при редких встречах).
На этих темно-синих «Жигулях» мы с дедом и поехали на пасеку. Это была не первая пасека, которую я посетил, так что пчеловодческий быт оказался мне знаком и близок. Мы проверяли ульи, откачивали мед, дед с парой других стариков обсуждали погоду и ее влияние на пчелиную производительность труда, а я внимательно слушал и время от времени многозначительно сплевывал, подражая мужикам-курильщикам.
Ближе к вечеру, когда все эти хлопоты завершились, а пчелы вернулись в ульи и заснули, мои старики сели у костра и начали рассказывать истории о фронтовом детстве, сдабривая их изрядным количеством водочки и нехитрой закуской. Ближе к полуночи истории закончились, а водка еще оставалась, тут-то самый древний мужичок, опытный пасечник Федотыч, и услышал шорохи барсука на соседнем поле.
Я не знаю, как этот сухой подвыпивший старик расслышал звуки на пшеничном поле, до которого было метров сто пятьдесят, а то и двести. Скорее всего, он ничего не слышал, а просто сконструировал себе реальность, но тогда никто такими вопросами не озаботился. Все просто поверили в шорохи и почему-то сразу решили, что издает их именно барсук.
Подступивший было сон потерял актуальность, пьяненькие пенсионеры вскочили на ноги и принялись обсуждать план захвата барсука. Ведущую роль в этом плане отвели дерзкой, но трусливой дворняжке, охранявшей пасеку неизвестно от кого. Дворняге предстояло выследить барсука на поле и загнать его в засаду, где его поджидали бы старички во главе с опытным Федотычем.
Уже через пару минут плану суждено было измениться. Дворняга трусливо побежала в противоположную сторону от пшеничного поля, после чего пожилые выпивохи решили, что загонять барсука в засаду должен растерянный школьник Илюха. Результат был предсказуем: школьник и вооруженные лопатами старики-разбойники минут десять бегали по полю с истошными криками, забыв, где потенциальный охотничий трофей, а где засада.
Так мы с дедом ходили на барсука.
Иллюстрация: Алексей Бархатов.
Моя жизнь — это череда плюсов и минусов. Посмотришь в зеркало — довольно симпатичный вроде мужчина. Это плюс. Подумаешь над своим поведением — довольно глупый, оказывается, человек. Это минус. Работы нет — это тоже минус. Зато много свободного времени — это плюс.
Вчера, например, хорошо провел время в достойной компании — ну это же очевидный плюс, правда? Но рядом с ним лежит жирный минус — половину вечера я вообще не помню, будто и не было его. Похмелья нет, голова не болит и не тошнит даже — плюс, плюс, плюс. Но ручки трясутся и не проходит ощущение общей хуевости — минус, минус.
Кошка лежит рядом и приятно урчит — замечательный совершенно плюс. Но нужно идти в магазин за кормом — это очевидный минус.
Или вот другая история: ночь я провел в одной кровати с двумя очаровательными девушками. С двумя! Очаровательными! Девушками! Уже слышу восторженный хор завистников, громогласно распевающий «Плюююююююююююс!»
Но перед тем, как оказаться в одной кровати с двумя очаровательными девушками, я вероломно уснул в туалете, чем изрядно их насмешил.
И это минус.
Сегодня — ну и еще пару дней, видимо — девяносто процентов русскоязычных текстов, которые вам предстоит прочитать в интервебе, будут посвящены политике, выборам и идущему на третий срок Дарту Вейдеру. Врожденное чувство противоречия заставляет нас выбрать другие темы для самовыражения. Вот, к примеру, хорошая тема — алкоголизм и его последствия.
Несколько недель назад, одним морозным солнечным утром, меня разбудил звонок друга Мездрикова, последствия которого (звонка, не Мездрикова) я, в некотором роде, ощущаю до сих пор. Забыв даже поздороваться, что с ним случается крайне редко, мой невоспитанный друг сразу задал волновавший его вопрос:
— Ты не знаешь, где мой бумажник?
— Я даже не знаю, где мой бумажник, — удивился помятый я. — А где мой айпод? Так, айпод лежит здесь. Бумажника нет. А где мой телефон?
— Ты по нему разговариваешь, — парировал друг Мездриков.
— Хм, действительно. Но где бумажник-то? Нет его нигде. Очевидно, мы вчера оставили бумажники в «Трубе».
— Пьяные идиоты, — веско заметил друг Мездриков.
— Конченные же мудаки. Ну, пошли вызволять наши портмоне.
Пока друг Мездриков мыл шею и прихорашивался, я позвонил в «Трубу» и выяснил, что бумажник они уже нашли. «Как ваша фамилия? Кабанов? Да, есть бумажник». Ну отлично, подумал я, одной проблемой меньше.
Когда через полчаса мы добрались до «Трубы», оказалось, что радовался я, кхм, преждевременно. Бумажник они действительно нашли, но не мой, а друга Мездрикова. Окей, дело молодое, ничего ценного у меня там все равно не было.
Взявшись с другом Мездриковым за ручки (никакого гейства, просто ножки подкашивались у обоих), мы не спеша поковыляли в банк, где я заблокировал карточки и снял немного наличных. Потом мы гуляли (никакого гейства, исключительно с целью проветрить свое похмелье), обедали и, кажется, безуспешно пытались флиртовать с официантками.
В какой-то момент похмелье исчезло, а желание выпить, в свою очередь, появилось. Мы вернулись ко мне, о чем-то разговаривали, друг Мездриков пытался работать; так и провели пару часов. В какой-то момент я зашел в туалет, где с некоторым изумлением обнаружил на полу свой бумажник — со всеми карточками, наличными и фотографией любимой кошки. Мы, конечно, посмеялись над моим сомнительным поведением и радостно продолжили пить.
Дорогие россияне, не хочу вас разочаровывать, но никакой морали здесь не будет. С другой стороны, лучше уж читать сбивчивые репортажи о наших пьянках, чем очередные манифесты о политике, выборах и ботоксном Дарте Вейдере.
Берегите себя.
Иллюстрация: Алексей Бархатов.