Хороший режиссер Спайк Ли обвинил другого хорошего режиссера Квентина Тарантино в том, что последний фильм последнего — «Джанго освобожденный» — несерьезно изображает рабство и вообще превратил негритянский холокост в спагетти-вестерн.
Я со Спайком не согласен.
Сегодня у зрителей тарантиновского фильма — не важно, живут ли они в Америке или России — есть много источников информации о рабстве. Школьные учебники, художественная литература, пеплу мы, Библия, BDSM-форумы; список можно продолжать. Нет только одного источника сведений — личного опыта.
За последние сто пятьдесят лет рабство более-менее исчезло из поля зрения образованных жителей развитых стран. И хотя оно никуда, на самом деле, не делось и мировой рынок торговли людьми уверенно растет, нам всем удобнее его не замечать.
Мы помним, что был Спартак и его товарищи по команде, мы что-то слышали о бабушке и Юрьевом дне, но потом — и это мы знаем точно — пришли президент Линкольн и император Александр (с его порядковым номером ясности нет) и одновременно отменили рабство с крепостничеством. После этого, правда, случились ГУЛАГ и Освенцим, но мы же взрослые люди и не станем обвинять Сталина и Гитлера в рабовладении.
Память о рабстве выветрилась, а зря. Мы совершенно зря забыли о двух вещах: во-первых, это больно, кроваво и вообще неприятно, а во-вторых, отважные борцы за свободу своего народа появляются только в сказках.
Тарантино наглядно показал эти моменты под аккомпанемент задорного саундтрека.
Пока одних рабов секут и скармливают собакам, другие предпочитают не высовываться. В конце концов, хозяин не такой плохой. Кормит вовремя, дает кров и одежду. Работать, конечно, приходится по двадцать часов в сутки, ну так ведь бог терпел и нам велел. А если хозяин руку поднимет, то это даже хорошо, бьет — значит, любит. Пусть где-то там фрики маршируют за нашу и вашу свободу, толку от них все равно нет, да и платит им, скорее всего, французское правительство, будь оно не ладно. Главное, чтобы хозяин проснулся сегодня с хорошим настроением и не сильно серчал на нас, нерадивых.
Смешно делать глубокомысленные выводы из фильма, где эпизодическую роль играет Дон Джонсон, но, получается, за сто пятьдесят лет мало что изменилось.